Лежу
на чужой
жене,
потолок
прилипает
к жопе,
но мы не ропщем -
делаем коммунистов,
назло
буржуазной
Европе!
Пусть хуй
мой
как мачта
топорщится!
Мне все равно,
кто подо мной -
жена министра
или уборщица!
Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал:
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, еб»
Вечер синие чернила
Льет без меры за окном.
Необузданная сила
Ветром давит в старый дом.
Разговор неторопливый
Вдруг споткнулся о стакан.
Захрустел грибок сопливый.
Дернул водку. Крякнул сам.
Будто с духом собираясь,
Молодой, набычив взгляд,
Ни к кому не обращаясь,
Вдруг промолвил невпопад:
Рыдал в ночи сперматозоид
и клял жестокую судьбу:
"Еще я молод был и ростом мал,
Но чья-то жизнь во мне уже таилась!
В яичке левом тихо я лежал,
И мне частенько яйцеклетка снилась...
Так я и жил, мечты свои тая,
Все думал - как пойду в детсад и школу,
Насколько распространен мат в России, о том и говорить не приходится. Вот побывальщина, рассказанная Всеволодом Ивановым: «Жил-был разбойник. Много он награбил золота, серебра, драгоценных камней. Чует, смерть близка... А отдавать сокровища близким - жалко, все дураки. Он их решил закопать, клад устроить. «Ну, чего тебе закапывать? - говорят ему.