Приход героя моего Ужасно напугал девчонку. Она хотела убежать И скрыться от него в кровать, Но он ее за рубашонку Поймал, и начал обнимать. Надин от страха задыхалась, Терпенье потеряв совсем, Но, вся пылая, между тем, Из рук кузена вырывалась. "Я закричу, я плакать буду! Мой бог, прошу тебя, пусти!" "Да полно, полно, Надя, рваться..." - Ей отвечал повеса - брат, - "Все спят - кого же нам бояться?" "Ах, страшно, Ваня..." "Успокойся, Никто здесь не увидит нас!" И вот, целуя, обнимая, То грудь, то пиздочку сжимая, Он успокаивает Надю. А та, бедняжка, вся в жару, Не может ласкам не поддаться - Притихла, перестала рваться И на колени к брату сесть, Скорей чем десять перечесть, Решилась наконец покорно, Смиренно глазки опустив, Меж тем, как мальчуган проворно Подол рубашки заголил. Освоясь скоро с наготою, Она кузена обняла, К нему прижалась и рукою Нечайно хуй его нашла. Хуишко - так себе, не ладный, Но он стоял весьма парадно. Сколь ни казалась смущена, Его заметила она. Взяла несмело, тихо сжала. Потом, сильней сдавив, сказала: "Что это, Ваня? Для чего?" "А это - хуй... Сожми сильнее... А для чего, ты хочешь знать? Он служит нам, чтобы вкуснее Пизденки женщинам чесать." "А разве пальчик, Ваня, хуже Чем это?" "Хуже во сто раз. Хуй вам вкуснее, входит туже, Да и приятнее для вас. Нам, душка, хуй за тем и дан, Чтобы чесать пизденки вам." "Какой он крепкий, толстый, длинный... Ужели весь такой войдет?!..." "Да, лишь немного разорвет..." "И что же, больно нам бывает?.." "Не очень, только в первый раз, Когда он целку поломает. Но это с каждою бывает, С любой и каждою из вас Бывает раз обыкновенно." "Ужели с каждой?.." "Непременно!" "Но быть не может, например, Твою мамашу так же чешут?" "Ого!.. И как еще, поверь - Ее порядком этим тешут!" "Но неужель?" - шептала Надя Кузена хуй тихонько гладя - "Ах, Ваня, что ты, неужель?" "Ей богу!" "А мою мамзель?" "Да, тоже!.." "Кто-ж мою мамашу?.." "Да вот: во-первых твой папаша, Потом - учитель и лакей!" "Григорий? Ах, создатель, сколько!.." А между тем сама она, Сжимая хуй кузена ручкой, шептала, робости полна: "Ты мне почешешь этой штучкой?.." "Изволь, дружочек мой, изволь, Но только вместе с наслажденьем Сперва почувствуешь ты боль." И, положив свою сестренку, Кузен забрался на нее. Он вставил хуй в ее пизденку И стал ломать ей перепонку. Хоть хуй его был невелик, Но щель у ней узка была... Как ни хотелось Наде страшно Стерпеть ту боль, но не смогла И закричала: "Ой, довольно, Ты разорвешь мне всю дыру! Я, Ванечка, сейчас умру!" Но Ваня не внимал моленьям, Он драл сестренку, сколько мог - Не снял его бы и сам бог. шалун совал с ожесточеньем, Покамест всю свою елду До корня сунул ей в пизду. И за минутное мученье, Когда у Нади замер дух, Настало скоро наслажденье - Пизденке стало лучше вдруг, Хоть оставалась боль еще, Но так приятно, горячо Ее пизденке становилось, Что Надя снова распалилась. Кузен сестренку целовал И, обнимая, ей шептал, Прижавшись крепче, в очи глядя: "Ну, что? Ведь хуем лучше, Надя, Чем пальцем дырочку чесать?" "Ах, Ванечка, нельзя равнять!.." "А мне-то, мне-то, если б знала! Взгляни-ка на свою пизденку, - Ты видишь, - вся она в крови". Надин взглянула, и сначала Ее вид крови испугал. "Ах, Ванечка, " - она сказала, - "Ее совсем ты разорвал." "Так что же?" - он самодовольно Сказал - "Нельзя же без того. Да ты не бойся. Ничего, Я кровь сейчас же оботру". И он платочком белоснежным Ей начал обтирать пизду. Занявшись делом сам прилежно, Ее пизденкой он играл. Его хуишко снова встал И Надя тоже уж горела (Весьма естественный процесс), И вот, еще не кончив дела, Он на сестренку снова влез. "Ах, Ваня, ты опять?" "Опять..." Она и ножки развела, И хуй направить не мешала. В сей раз, уж с еблею освоясь, Она ей с жаром отдалась И, уж ни чем не беспокоясь, Ночь напролет всю проеблась. Семь раз ей Ваня задал взъебку: шесть раз в пизду и разик в жопку. Увидя жопочку сестры, Не мог он устоять, конечно, Чтобы не взъеть бесчеловечно И этой у нее дыры. Моя Надин для дебютантки Еблась, конечно, молодцом. Пример живой, что в деле том Не нужно вовсе гувернантки, Чтобы подростков обучать